Убийство во имя чести. Cherchez la femme

Вот ведь какое дело приключилось. Наш читатель Андрей Климовский задал вопрос Зои Лионидас, лингвисту, исследователю Средневековья, по "Озорным рассказам" Бальзака. Зои предложила разобраться в реальной ситуации одного из эпизодов более подробно. Имело ли место здесь убийство во имя чести или всё же что-то иное? Что же, разберемся.

Высокородная жертва убийства

В день 23 ноября 1407 года растревоженный Париж гудел как пчелиный улей. Из уст в уста передавалась новость, в которую добропорядочные обыватели попросту отказывались верить, считая ее пустой сплетней, выдуманной неизвестным, но явно досужим болтуном. Уверяли, будто младший брат самого короля предыдущей ночью был найден убитым на узкой и темной улице Вьей-дю-Тампль, а его немногочисленная свита разбежалась кто куда.

Это было невероятно уже потому, что даже на памяти стариков ничего подобного не происходило и не могло произойти – кому в своем уме пришло бы в голову напасть на принца крови!... Подобные покушения если и происходили вообще, то относились ко временам свирепых варварских королей, давным-давно оставшихся в книгах.

Однако, невероятная новость не обманывала. Парижский прево – или на более современный лад, градоначальник, ради того поднятый с постели кем-то из представителей ночной стражи, немедленно поспешил на место происшествия.

Место происшествия

Улочка Вьей-дю-Тампль, располагавшаяся неподалеку от ворот Барбетт (и потому порой именовавшаяся среди обывателей тем же именем) в самом деле, была узкой, темной и пустынной. В самой ее глубине располагался особняк, принадлежавший королеве, а ныне пустой и темный. Соседний особняк – маршала Рие, был также закрыт и пуст, за отсутствием хозяина, в данный момент бывшего в отъезде.

Еще один дом, прежде украшенный вывеской с изображением Богородицы, догорал, и на пепелище волновалась толпа мелкого люда из жителей той же улочки или ближайших окрестностей, многие из них были кое-как одеты и явно прибежали впопыхах, чтобы погасить пожар, могущий перекинуться на соседние дома.

Ночная стража благополучно оцепила место происшествия, но к столь высокопоставленной персоне, конечно же, никто не дерзнул приблизиться, да и понятно было, что герцог Людовик Орлеанский убит наповал, и никакая помощь в данном случае уже не требуется. Наметанным глазом прево оценил то, что убийца или убийцы действовали опытной  и твердой рукой – голова несчастного была разрублена одним ударом топора или гизармы, так же одним ударом убийцы отрубили герцогу кисть правой руки, которой он, видимо, пытался защищаться, вся улица вокруг была залита кровью. Поперек тела убитого лежал юный паж, позднее удастся установить его имя: Яков ван Малькерен, уроженец Геннегау, смертельно раненый все тем же оружием. Юноша еще дышал, и у прево мелькнула надежда, что ему удастся допросить этого важнейшего свидетеля, без сомнения, видевшего все с начала и до конца. Однако, при попытке осторожно его приподнять, паж приоткрыл глаза и прошептав: «На помощь… Мой господин…» умер на руках у стражников.

К месту происшествия уже спешили кузен убитого – Людовик, король Сицилийский и его же дядя Жан Беррийский. По их приказу, тело осторожно подняли и перенесли в ближайший монастырь «Белых Мантий», принадлежавший бенедиктинскому ордену.

Расследование начинается

Прево тут же испросил для себя разрешения внимательно осмотреть труп, и получив таковое, убедился, что убийц по неким причинам отнюдь не заинтересовало ни золото в кошельке убитого, ни многочисленные драгоценные камни, которыми был расшит его костюм.

Таким образом, версию ограбления можно было сразу вычеркнуть. Речь без сомнения шла о наемном убийстве, причем убийство обдуманной и явно спланированном загодя. Об этом свидетельствовали также многочисленные шипы – т.н. «железный чеснок», который убийцы, убегая прочь, щедро сыпали на землю, чтобы догнать их – конному или пешему было весьма затруднительно.

Прево, человек очень опытный, видевший и войну и смерть на поле боя, и головоломные интриги, которыми кишит любой королевский двор, несмотря ни на что, был твердо настроен довести скандальное дело  до конца и в случае необходимости дойти до самого короля, тем более, что королю в первую очередь было небезразлично, чтобы виновники случившегося были схвачены и отправились на плаху или в тюрьму.

Посему, прево, надеясь что преступление все же удастся раскрыть по горячим следам, начал неторопливый допрос свидетелей.

Рассказы очевидцев

Первой перед ним предстала некая Жакетта Гриффар, супруга местного башмачника. Это семейство снимало один из домов, принадлежавших маршалу де Рие, и потому жило на данной улице. В ту ночь башмачница не спала, т.к. ее супруг где-то задерживался, и она хотела дождаться его возвращения. Сняв с веревке высушенное белье, Жакетта вошла в дом, и в очередной раз выглянув в окно, обратила внимание на некоего «вельможу», который неторопливо ехал прочь из отеля королевы, в окружении нескольких слуг и факельщиков. «Вельможа» явно пребывал в самом приподнятом настроении, т.к. играл перчаткой и, как ей показалось, негромко напевал.

Бросив на него короткий взгляд, Жакетта заторопилась, чтобы уложить детей, но не успела сделать и нескольких шагов от окна, как услышала отчаянные вопли, и выглянув вновь, увидела, как все тот же «вельможа» стоит на коленях посреди улицы, отбиваясь от нескольких убийц с лицами, замотанными широкими шарфами.

Из последних сил погибающий брат короля крикнул своим убийцам «Кто вы? Что вам надо?» но ответа не получил. Смертельно раненый, он затем распростерся на дороге, но убийцы продолжали размахивать своим оружием, нанося ему беспорядочные удары.

Перепуганная женщина взвизгнула «Убивают!» на что самый высокий, бывший по-видимому, главарем, рявкнул ей в ответ, чтобы она заткнулась и не лезла не в свое дело. Жакетта была твердо убеждена, что этот главарь появился на улице из дома с вывеской Богородицы – дома, который кое-как удалось потушить. Этот главарь в красном шапероне, с лицом замотанным шарфом, рявкнул своим подчиненным, чтобы те гасили факела и уходили, мол, дело сделано. Вслед за тем факела погасли и убийцы растворились в темноте.

Еще несколько свидетелей, выпивохи, пожелавшие на ночь глядя пропустить стаканчик вина в ближайшем кабачке, рассказали и того меньше. Они выскочили наружу увидев пожар и услышав крики, что горит этот самый многострадальный дом… а затем уже увидели сцену, которую мы описали ранее. Ничего более вразумительного у свидетелей добиться не удалось.

Таинственная ликвидационная компания

Немного позднее выяснится, что за несколько дней до убийства, некие неразговорчивые личности под предводительством высокого и хмурого нормандца сняли этот самый дом. Несложно было догадаться, что подобным образом планировалась засада, но увы, пролить свет на личность и мотивы убийцы подобное не могло. Еще несколько позднее всплывут сведения, будто некто «одетый школяром» (т.е. в платье студента парижского университета) еще летом, за несколько месяцев до убийства пытался снять дом поблизости от королевского дворца. Но свободного дома не нашлось, и попытки более не возобновлялись. Были или не были связаны эти два происшествия, пока что оставалось непонятным.

Прево де Тиньонвилль, университетски образованный чиновник, как все знатоки тогдашнего права, прекрасно помнил римскую формулу – «Quid prodest?» - «Кому выгодно?», и посему, решительно поставил себе целью отыскать, кому и каким образом мог перейти дорогу покойный герцог Орлеанский.

Как было уже сказано, этот чиновник был человеком далеко не робкого десятка, но благоразумно решил в первую очередь отработать самую, если угодно, безопасную версию – личной мести. И вот здесь в памяти прево неожиданно всплыло имя – Обер де Фламенк.

Cherchez la femme

Всему Парижу было известно, что покойный был редким юбочником и ловеласом. Очень красивый собой, несколько женственный, Людовик Орлеанский производил неизгладимое впечатление на придворных дам. Надо сказать, что в жены себе он выбрал одну из красивейших женщин того времени – дочь баснословно богатого герцога Милана Джан-Галеаццо Висконти, Валентину, однако, его любовного пыла это охладить не смогло.

Людовик, что называется, волочился за всеми юбками, сам он похвалялся, что крутит романы с десятью любовницами одновременно. Ну с десятью или нет, сказать было невозможно, однако же, имя одной из них было хорошо известно. Мариетта, дочь сеньора Энгиенского, которая даже родила от него бастарда, получившего имя Жан. Позднее этот Жан, бастард Орлеанский, прославится как первоклассный дипломат и полководец, один из тех, кому Франция будет обязана победой в Столетней войне. Но это будет много позднее.

Пока что роман Людовика Орлеанского с его матерью сам собой завершился. Надо сказать, что брату короля его пассии в самом деле, наскучивали достаточно быстро. Однако, энгиенский дом был силен и влиятелен, и походя опозорить и бросить на произвол судьбы дочь сеньора Энгиенского было попросту опасно. Посему, Людовик элегантно вышел из ситуации, выдав ее замуж за искомого Обера де Фламенка, которому уже успело стукнуть пятьдесят лет, и передав ей в качестве «отступного» в пожизненное владение город Фавьевилль. Все это было четыре года назад… но кто знает, на что способен супруг-рогоносец и его оскорбленная половина? Посему в Пикардию в поместие ле  Фламенка полетел конный стражник… и продолжению следовать:

Кто не читал "Озорные рассказы" Бальзака - самое время это исправить.

Читайте также:

Хорошо, если бы вы поставили лайк и подписались, если ещё не подписаны. Так мы будем чаще у вас в ленте появляться с интересными рассказами.